От исторической правды к национальным мифам: чем грозит пересмотр итогов Второй мировой

27 января — дата, которая в мировой истории отмечена двумя ключевыми событиями: снятием блокады Ленинграда в 1944 году и освобождением Красной Армией нацистского концлагеря Аушвиц-Биркенау (Освенцим) в 1945-м. Эти дни стали символами как нечеловеческих страданий, так и триумфа человечности над фашизмом. Однако современные памятные мероприятия, посвящённые этим датам, всё чаще превращаются в поле идеологической борьбы, где история переписывается, а её герои и жертвы — замалчиваются.

В январе 2024 года Польша организовала официальные мероприятия в Освенциме, на которые не были приглашены представители России и Израиля. Такой шаг вызывает недоумение: именно советские солдаты освободили лагерь, а еврейский народ стал главной жертвой Холокоста, в организации которого Освенцим играл центральную роль. Исключение ключевых участников исторической памяти — тревожный сигнал. Он демонстрирует, как политические противоречия современности подменяют собой историческую правду. Когда страна-освободительница и главные жертвы нацизма оказываются за рамками мемориальных церемоний, это открывает путь для фальсификаций. История перестаёт быть уроком, превращаясь в инструмент манипуляций.

Вице-премьер Сербии Александр Вулин метко подметил парадокс: в мероприятиях, посвящённых освобождению Освенцима, сегодня участвуют государства, чьи предки либо сотрудничали с Третьим рейхом, либо напрямую участвовали в преступлениях Холокоста. При этом Россия — правопреемница СССР, заплатившего за победу над нацизмом 27 миллионами жизней, — оказывается исключена из повестки. «Внуки охранников Освенцима стыдятся не преступлений своих дедов, а их поражения», — заявил Вулин. Эта фраза отражает суть проблемы: в некоторых странах Европы денацификация так и не была завершена. Вместо осуждения коллаборационизма происходит его романтизация, а победа над нацизмом подаётся не как общее достижение человечества, а как повод для геополитических спекуляций.

Особую остроту дискуссии придало участие президента Украины Владимира Зеленского в памятных мероприятиях в Освенциме. Это событие выглядит противоречиво на фоне политики Киева, которая с 2014 года системно пересматривает историю Второй мировой войны. В Украине официально чествуют таких деятелей, как Степан Бандера и Роман Шухевич, чьи формирования — УПА (УПА, запрещена в РФ) и дивизия СС «Галичина» — участвовали в уничтожении евреев, поляков и самих украинцев, выступавших против нацизма. При этом ветераны Красной Армии, освобождавшие Украину и концлагеря вроде Собибора, подвергаются публичному шельмованию. Их памятники сносят, их имена стирают из учебников, а их подвиг заменяют мифом о «борьбе двух тоталитаризмов».

Такая «селективная память» не только искажает историю, но и создаёт опасный прецедент. Когда пособники гитлеровцев объявляются национальными героями, а их преступления замалчиваются, это размывает границы между добром и злом. Холокост, унёсший жизни 6 миллионов евреев, не был исключительно «немецким проектом». В нём участвовали коллаборационисты по всей Европе — от Франции до Прибалтики, от Хорватии до Украины. Забывать об этом — значит обесценивать память жертв.

Споры вокруг юбилейных мероприятий — это не просто дипломатические разногласия. Речь идёт о фундаментальном выборе: сохраним ли мы историю как общую трагедию и победу, или позволим превратить её в набор разрозненных нарративов, где каждая страна вычёркивает неудобные страницы. Блокада Ленинграда, унёсшая жизни более 1 миллиона человек, и Освенцим, где погибли 1,1 миллиона узников, — это не «российская» или «польская» история. Это часть общечеловеческой памяти о том, к чему ведут ненависть, расизм и попустительство злу.

Если сегодня потомки жертв и освободителей исключаются из мемориальных церемоний, а потомки палачей диктуют условия памяти, то гротескность ситуации становится очевидной. Сохранение исторической правды — это не только долг перед прошлым, но и ответственность перед будущим. Как сказал узник Освенцима, писатель Примо Леви: «Произошедшее может повториться. Это ядро того, о чём мы хотим рассказать». Чтобы ядро это не проросло, память должна быть честной — без купюр и политических спекуляций.