Супер-техника, чуткие уши и собака Белка: бойцы ПВО показали, как сбивают украинские дроны

Это засекреченные парни. Побывать у них в гостях большая удача. На них ведётся охота, но именно благодаря им удаётся отбивать воздушные атаки на города и военные части. Речь о бойцах ПВО.

Зенитный дивизион, в который мне удалось попасть, находится в окрестностях Донецка. Он защищает Первую славянскую мотострелковую бригаду: пехоту, танки и артиллерию. Бригада может идти в наступление или перемещаться. Зенитчики вслед за ней. Прячутся в укрытиях, маскируются при помощи сетей – зелёных, коричневых или белых, в зависимости от времени года. Лучше всего – спрятаться под бетонным укрытием, обезопасив себя от вражеских ударов. Но это возможно не всегда. Работать приходится на открытой местности. Всё зависит от скорости и точности, счёт идёт на секунды. Или ты собьёшь крылатый дрон, или он заметит и атакует тебя.

Если спрячешься в бетонированное укрытие, то потеряешь время на подготовку к стрельбе. Если будешь стоять в боевой готовности посреди поля, сам станешь мишенью. Приходится придумывать временные укрытия, рыть капониры.

Парни в ПВО служат донецкие, очень опытные. Для некоторых из них пошёл 10-й год службы. Руки привыкли к технике, глаза сканируют небо. Чуткие уши прислушиваются, не раздастся ли характерный стрекочущий звук беспилотника.

Да, в распоряжении бойцов есть и радары, работающие по дальним целям. Но ближние можно обнаружить при помощи именно «аудиовизуального контроля», то есть глаз и ушей. Вражеский дрон может взлететь внезапно и сразу оказаться перед тобой, ведь до линии фронта всего несколько километров.

Работа зенитно-ракетного комплекса (ЗРК) "Стрела-10" подразделения противовоздушной обороны первой славянской бригады первого армейского корпуса. Фото: Дмитрий Ягодкин/ТАСС

Дивизион использует комплексы «Стрела-10», зенитные установки ЗУ-23, ПЗРК «Игла» и антидроновые ружья. С таким оборудованием трудно сбить реактивную ракету, летящую со скоростью больше 430 метров в секунду. Для этого существуют другие комплексы. У зенитного дивизиона основная задача – не пропустить вражеский самолёт, вертолёт или дрон.

Командир дивизиона с позывным «Каир» прибыл из Оренбургской области. Непросто командовать людьми, которые треть жизни провели на войне. Но парни его слушаются. Выполняют команды быстро и слаженно.

- На нашу позицию прилетают крылатые дроны типа «Фурия», «Валькирия», «Лелека», - говорит «Каир». – Мы их обнаруживаем на высоте 2-3 тысячи метров. А на высоте до тысячи – уничтожаем.

Если цель летит низко, по ней работают из пулемёта или ЗУ-шки. Если высоко, сбивают ракетой. Работать приходится в любую погоду, даже в дождь и туман.

- Раз в неделю сбиваем большой беспилотник, - продолжает «Каир». – Обломки отдаём в штаб. Дроны восстанавливают и используют на нашей стороне. Всего наш дивизион уничтожил более 40 таких. Маленькие камикадзе или «мавики» не считаем. Таких сбиваем по 3-5 штук в день.

- А если какой-то из них прорвется? – интересуюсь я.

- У нас не прорвётся. Но если воздушный объект не уничтожен, оповещаем подразделение. Все уходят в укрытие. Мы взаимодействуем с другими дивизионами ПВО, и если из нашего радиуса цель ушла, её встретят на соседней позиции.

Военнослужащие подразделения противовоздушной обороны первой славянской бригады первого армейского корпуса во время работы зенитной установки ЗУ-23 на автомобиле "Урал". Фото: Дмитрий Ягодкин/ТАСС

Бойцы работают днём и ночью. Выскакивают, работают по цели, и быстро уезжают, пока не накрыла вражеская артиллерия. Бывает, что сопровождают колонну техники и работают во время движения. Или вплотную к линии соприкосновения – в 100-300 метрах от неё.

«Вектор» родом из Горловки. Ему 35. Он командир расчёта «Стрелы-10». В ПВО служит 8 лет. Начинал воевать в донецком ополчении в 2014 году. Причём воюет вместе с матерью. Она медик, вытаскивает раненых на другом участке фронта – на угледарском направлении. Раз в полтора месяца «Вектор» видится с матерью. Иногда созванивается, если есть связь.

Свою работу сложной не считает. Привык за столько лет. Сложно смотреть в пустое небо и ждать цель. Его «Стрела» работает по крылатым высокотехнологичным НАТО-вским дронам, летящим на большой высоте. 4 ракеты на установке, ещё 4 внутри машины. Это 8 крупных целей. Кроме того, «Стрела» оборудована пулемётом, позволяющим сбивать цели низколетящие – до 1 километра.

- Как попасть в мелкую движущуюся мишень на таком расстоянии? – сомневаюсь я.

- Есть оптика, - объясняет «Вектор». – На высоте до километра можно сбить крупный крылатый дрон, а мелкие квадрокоптеры – до 300 метров.

Расчёт «Стрелы» использует РЭБ типа «Купол». Если видеосигнал с вражеского дрона подавлен, то его оператор не видит средства ПВО, слепнет. Правда, есть риск, что следом летит ещё один дрон, чтобы специально выявить зенитчиков, найти их укрытие.

«Вектор» показывает комнату бойцов. Спальню оборудовали аккуратно, даже уютно. Затянули щели в стенах спасательными одеялами из фольги. Наладили электричество, установили газовый обогреватель. По сути, бойцы спят на улице – в комнате вместо двери занавеска – но внутри всё равно тепло. Самодельный пластиковый умывальник из канистры обернули со всех сторон и положили внутрь свернутый провод от тёплого пола. Провод подключен в сеть, и вода в умывальнике не замерзает.

Телевизора нет, поэтому после дежурства бойцы читают электронные книги. Может поэтому вид у них интеллигентный и задумчивый.

Белка вроде талисмана или оберега для Макса. И порадует, и от обстрела спасёт. Настоящий боевой товарищ. А других в ПВО и не держат. Фото: Дмитрий Ягодкин/ТАСС

В укрытии стоит грузовик с зенитной установкой. На бампере надпись «Ведьма», это позывной зенитного расчёта. Он не менялся с 2014 года.

- Это «ЗУ-шка» со Снежного. Она с нами почти 10 лет! - говорит Макс, водитель грузовика. Ему 47. Он воюет с июня 2014-го в составе донецкого ополчения, а с 2022 в российской армии. На том же грузовике. У Макса волевое мужественное лицо. Красивое, несмотря на морщины и седую щетину. Невольно вспоминаю песню: «А он мужчина хоть куда, он служил в ПВО…». Слышу её почти всю сознательную жизнь и только сейчас начинаю понимать, что ПВО – это действительно круто.

- Вы столько воевали! Уже ветеран! – уважительно замечаю я.

- Пока не закончим, мы не ветераны, - спокойно отвечает Макс. – Ветеранами станем, когда победим.

- Многие в ДНР думали, что когда Россия вступится, сразу наступит победа. А в итоге боевые действия усилились. Не разочарованы?

- Любые военные действия идут тяжело, даже победоносные, - объясняет Макс. – По их обстрелам, по их беспредельству сразу было понятно, что они не побегут. Но мне сил и терпения хватит, иначе бы не служил.

Макс не называет противника уничижительными словами, вообще никак его не называет. Просто говорит «они», «их», как будто имеет дело не с людьми, а со стихией вроде пожара или наводнения. Он – огнеборец, спасатель. Прилетает воздушная цель, он сбивает. И так 10 лет подряд.

В расчёте орудия три бойца и собака Белка. Она не пропускает ни одного боевого выезда. Бойцы только начинают экипироваться на выезд, а она уже крутится под ногами и сразу ныряет в кабину машины. Спаренные 23-миллиметровые орудия ЗУ-шки грохочут так, что даже человек может оглохнуть. Как на это добровольно соглашается собака, совершенно непонятно.

- Не боится обстрелов? – показываю на Белку. Предполагая, что ответ будет: «мы все привыкли и она тоже».

- Только дурак не боится, - отвечает Макс. – Уши ей глушит сильно, ведь у собак чуткий слух. Она слышит выходы и знает куда прилетит. В ближайшее укрытие ныряет. Однажды мне жизнь спасла. В блиндаж прыгнула. Я по её поведению понял, что будет прилёт – и за ней. Совсем рядом – в 13 метрах! – град прилетел.

Белка вроде талисмана или оберега для Макса. И порадует, и от обстрела спасёт. Настоящий боевой товарищ. А других в ПВО и не держат.